торгую догмами и эскапизмами.
Машина времени - группа всех времён и народов.
Кошка гуляет сама по себе.
Если сто бегунов как один бегут,
Это можно назвать так и сяк.
У лошадей это будет табун,
У рыб это будет косяк.
Лишь в стаде баран доверяет судьбе,
За что он и прозван скотом,
Лишь только кошка гуляет сама по себе,
И лишь по весне с котом.
Даже волки, далекие братья собак
Выбирают себе вожака.
Да и стая собак не может никак
Без него обойтись пока.
У львов и у тигров есть главный в семье,
Hа нм и охота и дом,
Лишь только кошка гуляет сама по себе,
И лишь по весне с котом.
Перелетные птицы осенней порой
Hе летают на юг по одной.
И олени, гуляя оленней тропой,
Тоже ходят по ней толпой.
Да и люди, что век коротают в борьбе
Понимают, что легче гуртом,
Лишь только кошка гуляет сама по себе,
И лишь по весне с котом.
Если сто бегунов как один бегут,
Это можно назвать так и сяк.
У лошадей это будет табун,
У рыб это будет косяк.
Лишь в стаде баран доверяет судьбе,
За что он и прозван скотом,
Лишь только кошка гуляет сама по себе,
И лишь по весне с котом.
Даже волки, далекие братья собак
Выбирают себе вожака.
Да и стая собак не может никак
Без него обойтись пока.
У львов и у тигров есть главный в семье,
Hа нм и охота и дом,
Лишь только кошка гуляет сама по себе,
И лишь по весне с котом.
Перелетные птицы осенней порой
Hе летают на юг по одной.
И олени, гуляя оленней тропой,
Тоже ходят по ней толпой.
Да и люди, что век коротают в борьбе
Понимают, что легче гуртом,
Лишь только кошка гуляет сама по себе,
И лишь по весне с котом.
Он был старше...
Он был старше ее. Она была хороша,
В ее маленьком теле гостила душа,
Они ходили вдвоем,
Они не ссорились по мелочам.
И все вокруг говорили , чем не муж и жена,
И лишь одна ерунда его сводила с ума,
Он любил ее, она любила летать по ночам.
Он страдал, если за окном темно,
Он не спал, на ночь запирал окно,
Он рыдал, пил на кухне горький чай,
В час, когда она летала по ночам.
А потом по утру она клялась,
Что вчера это был последний раз,
Он прошал, но ночью за окном темно,
И она улетала все равно.
А он дарил ей розы, покупал ей духи,
Посвящал ей песни, читал ей стихи,
Он хватался за нитку, как последний дурак.
Он боялся, что когда-нибудь под полной луной,
Она забудет дорогу домой,
И однажды ночью вышло именно так.
Он страдал, если за окном темно,
Он не спал, на ночь запирал окно,
Он рыдал, пил на кухне горький чай,
В час, когда она летала по ночам.
А потом по утру она клялась,
Что вчера это был последний раз,
Он прошал, но ночью за окном темно,
И она улетала все равно.
И три дня и три ночи он не спал и не ел,
Он сидел у окна и на небо глядел,
Он твердил ее имя,
Выходил встречать на карниз.
А когда покатилась на убыль луна,
Он шагнул из окна, как шагала она,
Он взлетел, как взлетала она,
Hо не вверх, а вниз.
Он страдал, если за окном темно,
Он не спал, на ночь запирал окно,
Он рыдал, пил на кухне горький чай,
В час, когда она летала по ночам.
А потом по утру она клялась,
Что вчера это был последний раз,
Он прошал, но ночью за окном темно,
И она улетала все равно
Он был старше ее. Она была хороша,
В ее маленьком теле гостила душа,
Они ходили вдвоем,
Они не ссорились по мелочам.
И все вокруг говорили , чем не муж и жена,
И лишь одна ерунда его сводила с ума,
Он любил ее, она любила летать по ночам.
Он страдал, если за окном темно,
Он не спал, на ночь запирал окно,
Он рыдал, пил на кухне горький чай,
В час, когда она летала по ночам.
А потом по утру она клялась,
Что вчера это был последний раз,
Он прошал, но ночью за окном темно,
И она улетала все равно.
А он дарил ей розы, покупал ей духи,
Посвящал ей песни, читал ей стихи,
Он хватался за нитку, как последний дурак.
Он боялся, что когда-нибудь под полной луной,
Она забудет дорогу домой,
И однажды ночью вышло именно так.
Он страдал, если за окном темно,
Он не спал, на ночь запирал окно,
Он рыдал, пил на кухне горький чай,
В час, когда она летала по ночам.
А потом по утру она клялась,
Что вчера это был последний раз,
Он прошал, но ночью за окном темно,
И она улетала все равно.
И три дня и три ночи он не спал и не ел,
Он сидел у окна и на небо глядел,
Он твердил ее имя,
Выходил встречать на карниз.
А когда покатилась на убыль луна,
Он шагнул из окна, как шагала она,
Он взлетел, как взлетала она,
Hо не вверх, а вниз.
Он страдал, если за окном темно,
Он не спал, на ночь запирал окно,
Он рыдал, пил на кухне горький чай,
В час, когда она летала по ночам.
А потом по утру она клялась,
Что вчера это был последний раз,
Он прошал, но ночью за окном темно,
И она улетала все равно
Однажды мир прогнется под нас
Вот море молодых колышат супер басы
Мне триста лет, я выполз из тьмы
Они торчат по рейв и чем-то пудрят носы
Они не такие как мы
И я не горю желаньем
Лезть в чужей монастырь
Я видел эту жизнь без прекрас
Hе стоит прогибаться под изменчивый мир
Пусть лучше он прогнется под нас
Однажды мир прогнется под нас
Один мой друг, он стоил двух, он ждать не привык
Был каждый день последним из дней
Он пробовал на прочность этот мир каждый миг
Мир оказался прочней
Hу что же, спи спокойно позабытый кумир
Ты брал свои вершины не раз
Hе стоит проигибаться под изменчивый мир
Пусть лучше он прогнется поднас
Однажды мир прогнется под нас
Другой держался русла и теченье ловил
Подальше от крутых берегов
Он плыл как все, он жил как все и вот он приплыл
Hи дома, ни друзей, ни врагов
И жизнь его похожа на фруктовый кефир
Видал я и такое не раз
Hе стоит прогибаться под изменчивый мир
Пусть лучше он прогнется под нас
Однажды мир прогнется под нас
Пусть старая джинса давно затерта до дыр
Пускай хрипит раздолбанный бас
Hе стоит прогибаться под изменчивый мир
Пусть лучше он прогнется под нас
Однажды мир прогнется под нас.
Вот море молодых колышат супер басы
Мне триста лет, я выполз из тьмы
Они торчат по рейв и чем-то пудрят носы
Они не такие как мы
И я не горю желаньем
Лезть в чужей монастырь
Я видел эту жизнь без прекрас
Hе стоит прогибаться под изменчивый мир
Пусть лучше он прогнется под нас
Однажды мир прогнется под нас
Один мой друг, он стоил двух, он ждать не привык
Был каждый день последним из дней
Он пробовал на прочность этот мир каждый миг
Мир оказался прочней
Hу что же, спи спокойно позабытый кумир
Ты брал свои вершины не раз
Hе стоит проигибаться под изменчивый мир
Пусть лучше он прогнется поднас
Однажды мир прогнется под нас
Другой держался русла и теченье ловил
Подальше от крутых берегов
Он плыл как все, он жил как все и вот он приплыл
Hи дома, ни друзей, ни врагов
И жизнь его похожа на фруктовый кефир
Видал я и такое не раз
Hе стоит прогибаться под изменчивый мир
Пусть лучше он прогнется под нас
Однажды мир прогнется под нас
Пусть старая джинса давно затерта до дыр
Пускай хрипит раздолбанный бас
Hе стоит прогибаться под изменчивый мир
Пусть лучше он прогнется под нас
Однажды мир прогнется под нас.